На избирательном сейме, состоявшемся в Варшаве в апреле месяце 1573 г., в короли польские избран был Генрих Валуа герцог Анжу, брат французского короля Карла IX, (впоследствии Генрих III). Для ознакомления нового короля с государством, в управление которым он должен был вступить немедленно, необходимо было составить по мере возможности обстоятельную записку. Составление её было поручено Блезу де Виженер, который весьма быстро исполнил возложенное на него поручение. Уже в июле 1573 г. обширная записка, составленная Виженером, поступила в печать, как это видно из королевской привилегии, данной его издателю Жану Ришеру, владельцу университетской типографии в Париже. — Сочинение это, изданное in 4-to, носит следующее заглавие: "La description dy Royaume de Pologne et pays adjacens, avec les statuts, constitutions, moeurs, et fasons de faire d’iceux. Par Blaise de Vigenere, secretaire de feu Monseigneur le Duc de Nivernois. A Paris, cher Jean Richr libraire, rue saint Jean de Latran, a l’enseigne de l’arbre Verdoyant. 1573. Avec privilege du roi" (Мельник К., 1890).
Это сочинение интересно, прежде всего, описанием Руси, которая после Люблинской унии 1569 г. вошла в состав Польши. В переводе у Мельника русины были заменены словом "русские".
La description dy Royaume de Pologne
Русь (Червоная)
Южная Русь, составляющая часть всей Руси, о которой будет сказано подробнее в отдельной главе, простирается вдоль Сарматских гор, которые местные жители называют Татрами и которые защищают её с юга до самой реки Днестра у пределов Валахии. Граница эта представляет наибольшую ширину этой области, ибо спускаясь по направлению к Малой Польше и следуя по течению реки Буга, отделяющего Русь с востока от Волыни, территория её постепенно суживается наподобие щита, вершина которого оканчивается ниже Люблина и люблинской земли, в том месте, где сходятся пределы Литвы, Мазовии и Волыни. В этой провинции много прекрасных городов, из них главный Львов, где находится и кафедра архиепископа. Край этот весьма хорош, очень плодороден, хорошо населён и был бы ещё многолюднее, если бы не набеги и вторжения татар, которые по большей части и не выходят отсюда. Впрочем на границах Подолии и Волыни, в направлении Каменца, Дунаевец и Вишневца содержатся обыкновенно хорошие и крепкие гарнизоны с целью задерживать их. В содержании этих гарнизонов участвуют в известной мере все сословия государства без всякого исключения, даже придворные чины великого князя, соответственно также, установленной с этою целью королём Сигизмундом I, в Быдгощи в 1520 году.
Первый из князей польских, нападавших на Русь, о котором можно говорить с достоверностью и с точным обозначением времени, был Болеслав I, христианский король; в 1008 году он выиграл два большие сражения против Ярослава, взял город Киев, столицу всех провинций, носивших в то время имя Руси и подчинявшихся её господству, и поручил его охрану Святополку, брату Ярослава. Десять лет спустя он одержал ещё одну крупную победу над Ярославом. Затем его сын и наследник Мечислав окончательно смирил последнего. Но во время междуцарствия в малолетство Казимира I русские имели возможность освободиться от ига и подчинения полякам и причинить им много бедствий и урона в их собственной земле. Тем не менее всё это было улажено посредством женитьбы Казимира на сестре вышеупомянутого Ярослава в 1042 года (Mapия-Дoбpoгнева, дочь Владимира св. отдана Ярославом в замужество за Казимира — прим. пер.). Таким образом всё пребывало в покое до времени его сына, Болеслава II, который был самым предприимчивым из польских королей по отношению к Руси; ибо в 1074 году он силою захватил Киев, Перемышль и Луцк и вообще всю страну, которую обложил большими данями и налогами. Здесь он провёл большую часть своего царствования, благодаря удовольствиям и наслаждениям, какие находил здесь.
Но та Русь, о которой мы намерены говорить, не простирается так далеко, так как Волынская земля, окаймлённая по ту сторону рекою Случью, отделяет её от Киевской земли, которая простирается до реки Борисфена на восток и которою впоследствии овладели москвитяне вместе с провинциею Северскою, Смоленском и другими, входившими в состав великого княжества литовского. Оправившись за смертью Болеслава, русские князья причинили Польше много неприятностей и тревог, а тем самым навлекли много зла и разорения и на собственную страну, так как Болеслав Кривоустый, раздражённый дерзостью Ярополка и других русских князей, разгромил край из конца в конец около 1135 года. А в 1205 году Лешко Белый одержал большую победу при Завихосте над галицким князем Романом, который сам погиб в битве и всё его войско рассеяно.
Впоследствии (в тексте приведена совершенно ошибочная дата первого появления татар на Руси — 1211 год — прим. пер.) здесь начали появляться татары и отсюда проникли в Польшу, Силезию и Венгрию, где совершали жестокости, которые можно видеть в жизнеописании Болеслава Стыдливого, в царствование которого в 1241 году, они подчинили себе большую половину Руси. Так что в 1258 году князья Лев и Роман сопровождали их во время набега, который они совершили на Польшу. Отец их Даниил Романович, устранивши всех прочих соперников, сделался как бы монархом и единственным властелином этой южной Руси, а в 1262 году (коронация Даниила папским легатом происходила в Дротчине не в 1262, а в 1255 году — прим. пер.) получил королевский титул от папского легата. Но непосредственно вслед за этим он, вопреки своим обещаниям, принялся вместе с другими русскими производить многие опустошения и разорения в польских провинциях. Раздражённый этим Болеслав три или четыре года спустя одержал над ними большую победу (неудачный поход на Польшу был предпринят не Даниилом, а сыном его Шварном через два года после смерти отца в 1266 году — прим. пер.), так что они с тех пор не смели пошевельнуться, ни пикнуть слова до 1277 когда, когда Лев, основатель (как говорят) города Львова, вступил с большим войском в люблинскую землю и прошёл дальше в Сендомирию, где был разбит и 8,000 из его людей остались на месте.
Впрочем, уже в 1285 году они снова возвратились вместе с татарами, которые захватили в плен бесчисленное множество народа и предали их смерти на русской границе, за исключением 20,000 девиц, которых увели с собою; в награду своим союзникам татары отравили все их реки у источников, отчего большинство русских погибло. В 1302 году они опять появились в Сендомирии и захватили там богатую добычу, но на обратном пути поляки разбили их близ Люблина и возвратили под свою власть эту крепость 57 лет спустя после того, как русские заняли её. Наконец в 1342 году Казимир Великий взял Львов и непосредственно вслед за тем Перемышль, Санок, Галич. Теребовлю, Любачев и весь остальной край до самого Каменца, находящегося на окраинах Подолии; с тех пор он низвёл Русь, о которой здесь говорится, на степень провинции, подчинённой польскому королевству, какою она остаётся и в настоящее время. Затем Владислав сын Ягайла в 1435 году, при самом начале своего царствования, уравнял дворянство Руси и Подолии с польским для того, чтобы отныне оно пользовалось теми же правами и привилегиями и составляло один народ.
Что касается их вероисповедания, то с 980 года все русские приняли христианство, хотя и по греческому обряду, которое большинство из них исповедывают и поныне, как ни стараются они скрывать это. Однако же они были обращены в католическую веру ещё со времени Казимира Великого, который первый учредил епископскую кафедру во Львове, в 1361 году. Его преемник Людовик прибавил к ней впоследствии две другие: в Перемышле и Владимире и установил митрополичью кафедру в Галиче, откуда она была впоследствии перенесена во Львов, а епископская переведена из Львова в Каменец.
Жители Руси во все времена были сильно преданы магии, колдовству и другим ужасным чародействам. И даже в 1431 году, когда Владислав Ягайло очень тесно осадил город Луцк, русские, захвативши в плен несколько поляков во время вылазки, принесли в жертву прекрасного молодого человека в виду всего войска на городской стене, разрезали ему горло и все главные вожди пили по глотку горячей крови в то время, как несчастный еще дышал. Затем, распоровши ему живот, вынули внутренности и сердце, сложили в большую жаровню, наполненную горящими угольями, и пошли окуривать все закоулки крепости, примешивая к выходившему из неё дыму известные чары и магические слова. Они были убеждены, что при помощи этих волшебств освободятся от осады (эта нелепая сказка вероятно была сочинена поляками в укор литовцам-язычникам, входившим в состав гарнизона, защищавшего Луцк от Ягайла; автор, по непонятному недоразумению, вменяет эти странные, будто бы магические, действия жителям Червоной Руси, совсем не принимавшим участия ни в осаде, ни в защите Луцка — прим. пер.).
Главный город страны — Львов, резиденция архиепископа, затем в ней есть города: Перемышль, Кросно, Санок, Ярослав, Преворск, Ланцут, Косов, Стрый, Березовье (Бжозов).
Волынь
Если бы не река Буг, отделяющая эту провинцию на западной её границе, то не было бы нужды давать ей особое название. Это один народ с червоноруссами; у них тот же язык, те же нравы и обычаи. Поэтому все, что говорилось в предыдущей главе о Болеславе II, покорившем Русь, должно распространяться и на весь остальной край, до реки Борисфена, до которой простирались его завоевания в эту сторону. Но завоевания Казимира Великого не шли дальше реки Случи, так как, подчинивши под свою власть сперва южную Русь в 1342 году, он уже в 1349 овладел Луцком, Владимиром, Холмом и всею остальною Волынью, которую в то время узурпировали сыновья Гедымина, Любарт и Кейстут, и которою они тотчас же снова овладели. Казимир вторично отнял её в 1351 году и взял в плен Любарта, который успел бежать и, собравши наскоро кое-какие силы, ещё раз водворился в крае до 1365 года, когда Казимир окончательно отнял у него Волынь и отдал Александру, сыну Кориятa, оставив Любарту только Луцк и Владимир для того, чтобы держать его в постоянном повиновении. Но в 1382 году, за смертью Людовика, короля венгерского и польского, венгры, составлявшие гарнизоны в городах, продали их за деньги Любарту. С того же времени эта провинция оставалась за Литвою приблизительно до 1432 года, когда Владислав Ягайло отнял её у брата своего Свидригайла и отдал стародубскому князю Сигизмунду под условием, что после его смерти она должна возвратиться к короне. Так и случилось, когда Сигизмунд был убит князем Иваном Чарторыйским в 1438 году, и с того времени эта провинция принадлежит Польше (Сведения автора в этом отношении неточны, т. к. Волынь входила в состав великого княжества литовского до люблинского сейма 1569 года и только на этом сейме была отторгнута поляками. В 1432 году Ягайло отдал Сигизмунду Кейстутовичу не одну Волынь, а передали ему в управление все великое княжество литовское. Сигизмунд Кейстутович был убит заговорщиками в Троках в 1440 году — прим. пер.).
В настоящее время это прекрасная и плодородная страна, обильная, подобно Литве и Червоной Руси; очертания её округлены и ограничены с востока рекою Случью, с запада Бугом, южною стороною она прилегает к Руси близь Вишневца, а северная тянется вдоль Литвы. Главный город Луцк, другие менее значительные: Владимир, Холм, Брест, Белз, Олеско, Кременец, Городло, Лопатын, Ратно и некоторые другие города и замки (Виженер составил перечень волынских городов, основываясь на исторических данных; в современную ему эпоху далеко не все названные им города находились в пределах Волыни, хотя в более отдалённое время действительно принадлежали к этой области. В конце XVI столетия Белз и Брест были главными центрами отдельных воеводств. Холм считался главными городом холмской земли, входившей в состав русского воеводства, в этой же земле находилось и Ратно; Олеско и Лопатын принадлежали также к русскому воеводству, а Городло - к белзскому. Таким образом из числа названных городов только Луцк, Владимир, Кременец и Вишневец действительно находились на Волыни — прим. пер.).
Подолие
Среди всех польских владений более других подвержена опасностям и разорения подольская земля, представляющая открытый проход, как бы мост для татар из Перекопа (или как его называют обыкновенно — Херсонеса Таврического), которые совершенно свободно проникают этим путём на Волынь, в Червоную Русь, в Литву и даже Польшу, если обстоятельства тому благоприятствуют. Это тем удобнее, что на пространстве всей этой провинции, обнимающей около 120 миль в длину и 20 или 30 в ширину, нет ни одной поперечной реки, которая могла бы преградить или затруднить им путь. Да если бы даже и были такие реки, то ведь известно насколько и сам этот вредоносный народ, и его лошади искусно переходят их вплавь, или же на плотах, изготовляемых тут же на месте из шестов и брёвен с помощью древесных ветвей; сюда помещают татары свои одежды, а в случае надобности - женщин и детей, затем привязывают эти плоты к хвостам лошадей, которые и переправляют их на другой берег. Впрочем, известную часть года татары избавлены и от такого труда, так как сильные морозы, сковывающие льдом все реки, повсюду открывают для них путь гораздо более удобный зимою, нежели летом.
Вот причина, сделавшая необитаемыми многие страны и даже подольский край, который без этого был бы несомненно самым лучшим и самым плодородным в ряду всех других, находящихся под властью Польши, так как почва здесь производит повсеместно виноград и шёлк без особых забот со стороны человека. Местные жители не нуждались бы в привозных винах, если бы сумели найти средства оградить себя от татарских вторжений. Впрочем, это было бы для них чрезвычайно затруднительно, частью вследствие причин, изложенных подробнее в главе о татарах, частью же и потому, что со времени стычки между ними и подольским дворянством в 1438 году, в царствование Казимира Ягайловича, когда подольское ополчение почти всё было разбито и истреблено, дворяне не решались уже возвратиться в край и мало-помалу провинция эта опустела и обезлюдела вследствие постоянных набегов и вторжения со стороны татар не только перекопских, но и заволжских, гораздо более отдалённых. В 1469 году, во времена Казимира III, эти последние перешли реку Борисфен под предводительством своего царя Маняка, рассеялись по всей Литве, Валахии и Подолии, повсюду причиняя многие бедствия, и увели в плен бесчисленное множество народа. Они возвратились ещё раз в 1474 году под начальством Аидора, сына Эцигера, и несмотря на то, что их было не более семи тысяч, всё-таки успели ограбить край на пространстве более ста миль в длину и тридцати в ширину до городов: Каменца, Галича и Дунаевец и ещё дальше, захвативши более 40,000 пленных.
Турки явились впервые правдоподобно в 1476 году и произвели большое разорение. Но во всяком случае мирные и союзнические отношения, установившиеся с того времени между польскими королями и оттоманским двором, удерживали их от дальнейших вторжений. Но вообще эта несчастная страна подвержена жестокостям восточных варваров, подобно скале, открытой для морских волн, и было бы чрезвычайно трудно гарантировать ей безопасность и заселить её наново.
Что касается происхождения здешних жителей, то нет никакого сомнения в том, что они, подобно прочим, принадлежат к славяно-русскому племени; так как и язык их, и нравы, и обычаи почти тождественны с таковыми же на Червоной Руси, Волыни и Литве, но подчинились они полякам разве со времени Казимира Великого, который, завоевавши около 1342 года земли перемышльскую, саноцкую, галицкую, теребовельскую и любачевскую, прошёл до Каменца и дальше через целое Подолие. Впоследствии Владислав Ягайло отдал его в 1394 году на правах ленного владения своему двоюродному брату, Витувту который ещё сверх того захватил силою города: Канев (В подлиннике Zecominie.) и Черкассы на pеке Борисфене или Днепре. Но уже в 1396 году тот же Ягайло отдал в залог этот лен краковскому воеводе Спытку из Мельштына за сумму в 6,250 червонцев. Затем выкупил Подольскую землю у его детей в 1403 году, чтобы отдать своему брату Свидригайлу, у которого отнял её уже в 1405 г. за его неповиновение и дурное поведение и передал Петру Влодку из Харбинович; отобрал и от него в 1411 году и вторично вручил тому же Витовту, который и провладел ею до конца жизни; умер он в 1431 году более 80 лет от роду.
Итак, эта жалкая и несчастная подольская земля, отвоеванная у татар Казимиром II, укрепившим её несколькими замками, каковы: Каменец, Хотин, Цекиновка, Бакота, Межибож и другие, по смерти его перешла к венгерскому королю Людовику, наследовавшему после него польскую корону, затем досталась Ягайлу, терзавшему её, как вы видели, но со времени этого последнего не подвергалась больше ни передачам, ни отчуждениям и могла бы воспользоваться некоторым спокойствием или хоть передышкою, если бы не татарские набеги. Говорят, что почва этой страны настолько хороша и плодородна, что если оставить в поле плуг, то он в течение двух или трёх дней до того зарастает травою, что отыскать его трудно. Край изобилует мёдом и воском и мог бы прокормить огромное количество стад, если бы возможно было разводить их.
Главный город Каменец, в котором находится кафедра епископа, но город этот, скорее, может быть причислен к Червоной Руси, так как лежит на самой её границе, вдали от опасности; он отстоит на 120 больших миль от Чёрного моря, которое составляет южную границу Подолия и с берегов которого врываются татары. С востока и севера подольская земля ограничена рекою Бугом, вливающимся в Борисфен у крепости Дашева (Очаков); западную границу составляет Днестр, отделяющий этот край от Валахии, и только незначительное пространство на северо-западе прямо примыкает к Червоной Руси, в окрестности упомянутого города Каменца.
Впрочем вся страна принадлежит к каменецкой епархии и каменецкому воеводству. Воевода заседает в сенате непосредственно перед воеводою белзским.
Тур, зубр и лось
Urns, называемый туземцами туром, есть собственно порода дикого быка, но он несравненно крупнее домашнего и среди всех животных уступает величиною одному слону. Вся его шерсть чёрного цвета и только вдоль хребта пролегает беловатая полоса. Водятся они на границах Мазовии и Литвы и то лишь в некоторых сёлах, жителям которых вменяется в обязанность охранять их в особых отделах пущи, обнесенных деревянными оградами на подобие парков, так чтобы они не могли бродить по лесам подобно другому зверю. Туры могут соединяться с домашними коровами, но в таком случае они уже не допускаются себе подобными в общее стадо; их изгоняют с большою настойчивостью и даже иногда убивают до смерти. Телята, которые происходят от такого смешения, недолговечны. Мясо тура не хуже и не лучше говядины, больше всего ценится его кожа; из неё выделываются прекрасные пояса, о которых рассказывают, будто они имеют свойство облегчать роды.
Вообще описание тура, составленное Геснером, крайне ошибочно; он смешал тура с зубром и отличительный черты одного приписал другому.
Бизон, которого литовцы называют зубром, животное дикое и свирепое; внешне покровы зубра напоминают льва, но в отличие он имеет у подбородка большую длинную бороду; голова его невелика, глаза больше, огненные, взгляд косой и свирепый, лоб широки, рога огромные и так раскинуты, что в промежутке между их концами могли бы усесться три полновесные человека. На спине помещается высокий горб как у дромадера или верблюда, покрытый длинною, волнистою шерстью. Мунстер ошибался, приписывая эти качества лосю.
Желающие охотиться на зубра должны обладать лёгкостью, ловкостью и смелостью, так как эти животные горды и свирепы, не щадят своих противников, будут ли то люди, собаки, лошади или другие животные. Они до того дики, что нет никакой возможности приручить их даже в таких случаях, если удается овладеть ими в самом раннем возрасте. Поймать их живьём можно только в западню, т. е. яму, прикрытую ветвями и листьями, какие устраивают в пустынных местах, где они пасутся.
Желая развлечься охотою на зубра, выбирают местность, изредка поросшую деревьями такой толщины, чтобы можно было быстро обегать вокруг ствола и чтобы он вполне прикрывал собою тело человека. Расположившись по местам за деревьями, охотники начинают выгонять зверя криками, звуком рогов, а также при помощи собак. Заметив охотника, зубр с яростью бросается на него, но охотник прячется за дерево и оттуда старается наносить ему удары рогатиною. Ярость животного усиливается от полученных ран, оно пытается захватить охотника языком, до такой степени жёстким, цепким и бугорчатым, что если удаётся зубру достать хоть край одежды, он немедленно притягивает человека, не взирая на сопротивление, и терзает на части. Если охотник, бегающие вокруг дерева изнемогает в борьбе, ему стоит только бросить в сторону шапку или кусок красного сукна и животное тотчас же набрасывается на этот предмет, терзает его в клочки ударами копыт и рогов, а тем временем охотник имеет возможность вздохнуть и собраться с силами. Тогда другой охотник, стоящий вблизи, желая принять участие в развлечении и отозвать зверя в свою сторону, повторяете два-три раза возглас: лу, лу, лу! Зубр немедленно бросается к новому противнику и таким образом охотники сменяют друг друга, пока не убьют зверя. Охота непременно должна окончиться его смертью, так как зубр, раз напавши на человека, не отстаёт до тех пор, пока один из двух противников не останется на месте.
Немцы называют словом "Ellend" животное, которое по латыни называется Alces, полякам же и литовцам известно под именем лося или повода. Но поляки совершенно ошибочно принимают его за дикого осла, на которого он не похож ничем кроме ушей; ноги его двукопытые и почти совсем подобны оленьим, но значительно больше, так как нога лося почти равняется ноге быка. Рога его скорее напоминают рога даниела (cervus dama); они раскинуты и приплюснуты в виде ладони, глаже оленьих, менее бугорчаты и более испещрены бороздками чем у последнего; их ветви короче и прямее и целый рог почти белого цвета. Лось имеет довольно длинную шерсть, уши подобные ослиным, как сказано выше, и большой зоб, висящий у шеи, морда ого безобразно длинная, а верхняя губа так сильно выдается вперед, что он принужден грызть траву пятясь назад.
Цезарь, Плиний и Павзаний писали о нём много, но поверхностно, не ознакомившись с ним, как это сделал и Альберт Великий, несмотря на то, что жил значительно позже их.
Слово Ellend на немецком языке означает несчастье и действительно животное это весьма достойно сожаления, если правда, что оно подвергается ежедневно припадкам падучей болезни, как это говорят о нём. Зато его копыта обладают целебным свойством против той же болезни, если носить их на шее, или в виде кольца на пальце, а также если принимать их внутрь. Животное это отличается чрезвычайною быстротою бега, причём скоростью и продолжительностью превосходит оленя; лось бежит не галопом, как другие, но рысью и вскачь. Если его взять живьем, он тотчас же издыхает, как бы ни были ничтожны полученные им повреждения; вследствие этого он очень боязлив, даже гораздо пугливее дикой козы. Однако, если удастся овладеть очень молодыми особями, то их можно приручить. Кожу его выделывают, подобно буйволовой, но в изделиях она отличается большею крепостью и упругостью...
Устройство военного дела в Польше
Что касается их вооружения и военных приемов, то они всегда представляли лёгкую конницу, одетую в кольчуги и кафтаны из лосиной или буйволовой кожи; главное оружие их составляет очень длинное копье, топор, булава и нож. Большинство из них в особенности жители Литвы, Червоной Руси, Волыни и Подолия употребляют сверх того турецкий лук и стрелы, которыми владеют с большим искусством; все же прочие, уроженцы великой и малой Польши и Пруссии уже освоились с пистолетами и карабинами. Во всяком случае они менее пригодны к пахотной службе, нежели к кавалерийской, а также менее способны к осаде или защите крепостей, чем к сражению в открытом поле. Поэтому, когда польская конница имеет дело с неприятелем тяжело вооруженным, она никогда не вступает сразу в рукопашный бой, но старается беспрерывными атаками своих летучих отрядов утомить и ослабить его и, если возможно, произвести беспорядок в неприятельских рядах. Напротив, в войнах с татарами, москвитянами и всяким другим неприятелем, употребляющим те же приемы, поляки поступают совсем наоборот и стараются как можно скорее перейти к холодному оружию, так как они лучше вооружены, лошади их крепче и сами они отважны, мужественны и непоколебимы.
О татарах
...Но что за народ были татары в древности, где они обитали первоначально, откуда вышли в первый раз, чтобы поселиться в этих странах, что они делали и чего не делали, — сказать обо всём этом что-нибудь положительно чрезвычайно трудно, так как это был народ малоизвестный, всеми презираемый и до того варварский, можно сказать скотоподобный, что те, которые могли оставить о нём кое-какие письменные сведения, или сами ничего не слыхали, или же считали излишним тратить чернила на такой презренный предмет. Точно так же и сами татары, не знавшие употребления письма, тем менее могли оставить потомству какие-нибудь воспоминания о своих деяниях и судьбах. Впрочем под конец у них не было недостатка в писателях, подобно иным, более храбрым и образованным народам, не взирая на то, что это племя никогда не было в состоянии усвоить себе какую-нибудь цивилизацию или понятие о честности, смягчить нравы и приспособиться к более культурным формам быта.
Действительно татары даже наружностью отличаются от других народов: цвет кожи их смуглый, нос приплюснутый, глаза небольшие, впалые и горящие, взгляд всегда косой, лицо круглое и плоское, как тарелка, лишённое волос на бровях и щеках за исключением бороды, которую они отпускают очень старательно; при большой полноте они малого роста, но несмотря на это обладают чрезмерною силою и выносливостью в труде и лишениях, больше какого бы то ни было другого народа. Так например, татарам случается иногда пробыть верхом целых четверо суток, не вставая с лошади, без пищи и питья. Если под конец татарин почувствует себя слишком слабым, истощённым от голода и жажды, он надрезывает кожу своей лошади и выпивает добрый глоток крови, отчего лошадь, по их словам, становится еще лучше. Зато по возвращении из похода они объедаются и спят за четверых. Поэтому случается нередко, что русские и литовцы настигают татар (вторгнувшихся в их страну с целью грабежа) в состоянии полного бесчувствия от пресыщения и сна и производят страшную резню.
Любимую пищу для них составляет конина, причём внутренности и потроха предназначаются главнейшим начальникам и вождям, равно как и голова, которая считается самым ценным и лакомым кушаньем, подобно тому как бы у нас хорошо приготовленная кабанья голова, а запивают это нежнейшим для них напитком — кобыльим молоком, от которого, по их мнению, они делаются сильнее.
Вообще как продовольствие татар, так и вся их жизнь тесно связана с их лошадьми, так как эти последние служат им во время войны, носят их самих и все необходимые припасы, одежду и багаж, питают их своею кровью, мясом и молоком. И в самом деле сами татары скорее похожи на лошадей, нежели на существа, одаренные рассудком. Они не признают иного занятия кроме войны, т. е. внезапных набегов, сопровождаемых убийствами и грабежами, так как ни осады, ни обороны замков у них не бывает и в помине. Если удается заманить их из степи (где они чрезвычайно опасны вследствие своей многочисленности и боевых приёмов) в места тесные и закрытые, тогда не трудно уже покончить с ними.
Впрочем, татары никогда не просят пощады и, хотя избегают правильной войны, до последнего издыхания защищаются ногтями и зубами, если не имеют другого оружия. Действительно, вооружение их весьма несложно и состоит по большей части из одного лука и стрел, иногда с прибавкою кинжала или меча. Они никогда не употребляют копий, потому не встречают неприятеля лицом к лицу, сомкнутым строем и в боевом порядке, а только беспрерывно нападают и отступают. То вдруг яростно и неудержимо набрасываются на неприятеля, затем также внезапно обращаются в бегство и это их самый опасный приём; таковы были древние парфяне, от которых татары вероятно позаимствовали некогда эту хитрость. Затем они тотчас же снова смыкают свои ряды и стараются как можно теснее окружить и оцепить неприятеля, оставляя всегда свободный проход для тех, которые продолжают тревожить его своими атаками. Во всем этом они наблюдают величайший порядок и к этому сводится их военная хитрость и дисциплина. Если раз удастся остановить их или смешать ряды, то нет уже никакой возможности восстановить порядок и татары бегут, сломя голову.
Зато, когда перевес на их стороне, они быстрым, усиленным движением решают битву и тогда побеждённые должны приготовиться ко всевозможным жестокостям, какие только можно вообразить; поэтому для каждого гораздо предпочтительнее быть убитым на месте, так как плен, куда уводят татары всех попавших к ним в руки, несравненно хуже самой лютой смерти. Впрочем, они позволяют рабам, прослужившим 7-8 лет, выкупаться на свободу. Что же касается малолетних детей и стариков, неспособных к работе, то их предоставляют молодым татарcким мальчикам для забавы и для того, чтобы приучить их к виду человеческой крови, подобно тому как охотники дают куропаток на растерзание молодым соколам, ещё не привыкшим к живой дичи, для того, чтобы приучить их к охоте.
Дети, получившие этих несчастных в своё paспopяжениe, придумывают для них всевозможные мучения: терзают тупыми, иззубренными ножичками, побивают маленькими камешками, или заставляют по несколько раз бросаться с высокой скалы до тех пор, пока они не разобьются на части и пока каждому не достанется по куску мяса, чтобы играть им, как снежком.
Но, оставляя в стороне все эти жестокости и переходя к историческим данным (так как все это заслуживало бы отдельного и подробного трактата), узнаем, что около 1162 года, как говорит предание, татары впервые начали сознавать свою силу и решились оставить свою родину. Они избрали предводителем одного из среды себя, называемого Чингиз, человека низкого происхождения, но одарённого чрезвычайно предприимчивым и развитым умом, зарезали господствовавшего над ними царя Умкана, иначе называвшегося "попом Иоанном"; но это не был царь Абиссинии и Эфиопии, которому ошибочно присваивают этот титул. После того татары овладели его страною и в непродолжительном времени покорили все окрестные земли, проникли на восток до самых крайних пределов и берегов Индийского океана в Китае, Шанхае и Катае (Под именем Катай средневековые географы разумели северную часть нынешнего Китая — прим. пер.). Здесь они основали впоследствии величайший и могущественнейший город Камбалю, столицу верховных государей татарских, называемых обыкновенно великими ханами катайскими. Слово хан означает не собака, как думают некоторые, но император или монарх, между тем как то же слово без придыхания (кан) означает кровь.
И так Чингиз-хан положил начало этой могучей и грозной династии; что же касается заволжской орды, самой главной и многочисленной из всех татарских, орды, которую они также называют Таккси (Tacxi), т. е. главная орда, то она многолюднее всех остальных, которые от нее и произошли, по свидетельству самих татар. Слово орда в татарском языке означает собрание многих народов в один. Заволжская орда расположила свои кочевья на огромных равнинах по сю сторону реки Волги, иначе называемой Ра, впадающей в Каспийское море близ города Астрахани 70-ю рукавами, из которых самый меньший равняется величиною р. Сене...
...Вот всё, что можно сказать о заволжской орде, иначе называемой джагатайскою. Другое татарское племя, так называемая перекопская орда, происходящая от первой (от которой выделились и все остальные), получила начало от некоего Улана, человека безродного и неизвестного происхождения, который первый овладел полосою земли, известною под именем Херсонеса Таврического. Это полуостров, почти отрезанный от материка и вдающийся далеко в Меотийское болото, севернее великого (Чёрного) моря, на протяжении около 24 миль в длину и 15 в ширину. На нём находятся три города: Солхат, Киркея, Каффа и две крепости: Манкуп и Азов. Главный город Солхат, называемый татарами Крым; от него приняли свой титул их государи, которые называются крымскими ханами. Другой город, менее значительный, Киркея, в которой находится замок, сделанный из дерева и дёрна на вершине скалы. Рассказывают, что некогда жил там дракон, пожиравший всех и грозивший совсем опустошить страну, если бы некоторые из проживавших там итальянцев, привычных к различным чудовищам, не прибегли с молитвою о помощи к Деве Марии. Вскоре после того они заметили какой-то свет в скале, вырубили в ней ступени и проникли в подземелье, где нашли икону Богородицы, перед которою горела свеча, а у ног её лежал дракон, пронзённый насквозь. Слух о чуде распространился и потому хан перекопский Ачи-Гирей, готовясь к войне с братьями, также вручил себя заступничеству чудотворной иконы и надавал множество обетов, если ей угодно будет оказать помощь в этом деле. Ибо сами магометане с большим почётом относятся к Пречистой Деве, признавая, что она без всякого сообщества мужчины и без нарушения девства зачала и родила великого пророка Иисуса Христа (как они называют его). Поэтому хан, получив помощь, которую искал, продал пару самых лучших из своих лошадей, за вырученные деньги купил воску и приказал отлить две свечи, которые день и ночь горели перед иконою, что и поныне поддерживается его преемниками.
Третий город в Крыму есть Каффа, в древности называемая Феодосиею, которую султан турецкий Магомет отнял у генуэзцев и вслед затем предал в ней смерти двух братьев, начальников манкупского замка, последних представителей готского племени. Кажется, он занял также и Азов при устье Танаиса и укрепил его.
Татары занимают своими кочевьями все степи и равнины, простирающиеся от входа на полуостров, вдоль Меотиды и Понта Эвксинского до самого Мункастра. Вход этот они укрепили на западе земляным валом на протяжении доброй мили, но сделали это так плохо, что в некоторых местах он постоянно размывается водою. Вот почему полуостров, который следовало называть Таврикою, теперь называется Перекоп, что на татарском языке означает ров, так как он отрезан рвами со стороны материка...
Перекопские татары живут в шестом климате, тёплом и мягком и потому, казалось бы, должны быть милосерднее и человечнее других, на самом же деле они остались верны своей первоначальной природе, жестокой и хищнической, подобно волкам или иным диким зверям; ибо не проходит года, чтобы они не являлись самым предательским образом грабить и опустошать русские области, Литву, Валахию, Польшу, а нередко и самую Московию.
Татары третьей орды называются казанскими, по имени крепости Казани, расположенной на реке Волге на границе с Московиею; они поселились здесь, отделившись, подобно прочим, от главной джагатайской орды. Казанская орда располагает 12,000 человек, способных носить оружие, а в случае необходимости могла бы стянуть до 30,000, призвавши на помощь своих союзников. Впрочем, составляющие её татары находятся в полном подчинении московскому князю, который располагает ими по своему усмотрению и назначает в ханы кого пожелает.
Четвёртая орда, новейшая по времени, возникшая позже всех названных, оккасийская или ногайская, ещё недавно отделившаяся от заволжской. Ибо после того, как один из подданных великого хана Оккас, личность чрезвычайно мужественная и отважная, был казнён, его сыновья, в количестве тридцати, отделились от заволжцев и удалились в окрестности саранской крепости около 1450 года. В короткое время род их до того размножился и усилился, что теперь это самая многолюдная из всех орд. Живут они севернее других, в более холодной стране в соседстве с Московиею на восточной её границе, куда они нередко вторгаются, причиняя многие бедствия и разорения, точь-в-точь как перекопцы или заволжцы в Червоной Руси, Польше и Валахии. Потомки Оккаса поныне господствуют над ногайцами, которые не знают еще употребления монеты; вся их торговля состоит в обмене рабов, скота и лошадей.
Вот четыре главнейшие орды тех татар, которые наводят страх не только на соседей, но и на самые отдаленные народы и племена и одно имя которых приводит в трепет даже грудных детей. И действительно, их справедливо можно признать истинною заразою, созданною на погибель рода человеческого. Существует ещё много других, более или менее значительных отпрысков и разветвлений этого нечестивого племени, но все они отделились от указанных выше и теперь живут и действуют самостоятельно. Они владеют обширными кочевьями в неизмеримых степях, или вернее сказать пустынях, простирающихся к востоку до самого Катая и границ Китая. Количество этого народа неисчислимо, подобно песчинкам в море или звездам на небе.
Однако, несмотря на их крайнюю дикость и неспособность к какой бы то ни было гражданственности, они все же соблюдают известный этикет и порядок во взаимных отношениях причём величайший почёт и повиновение оказывается их государям, называемым ханами. Следующие степени знатности составляют: солтан или сын хана, бей, эмир, мурза, т. е. сын эмира; олбуд — советник, олваудулу — сын дворянина; сеид — верховный жрец или первосвященник, пользующийся таким почётом, что сам хан подходит к нему пеший и подаёт руку, не дожидаясь, пока тот сойдёт с коня. Подобной чести не оказывается никому другому, так как знатнейшие вельможи, князья и сановники могут прикасаться только к коленям хана, дворяне к его ногам, а простой народ к одежде. Сверх того существует ещё четверо лиц, из которых первый называется ширин, второй барин, третий гарни и четвертый тзиптзан, которые составляют совет хана по всем более важным делам.
Мемуары, относящиеся к истории Южной Руси / пер. Мельника К. / в. I (XVI ст.), Киев, 1890, стр. 60-89.
Комментариев нет:
Отправить комментарий